Есть в Крыму место, о котором многие слыхали, к которому многие стремятся,— Шайтан-Мердвен, или Чертова лестница, что одно и то же. Будем пользоваться и тем и другим названием.

Это довольно необычный памятник — ландшафтный и вместе с тем исторический. Его упоминают, хотя и не очень часто, в краеведческой литературе. О нем ходит много разговоров — былей и небылиц. Но вот что поразительно: если списать каждую строчку, посвященную Чертовой лестнице, не наберется и трех страниц и окажется при этом, что многое, сказанное о ней,— неверно, многое — загадочно. О действительных и мнимых загадках Чертовой лестницы и пойдет разговор в этом очерке. «Всегда твержу: если хотите увидеть прекрасное место, спросите, которое место здесь самое древнее. Умели эти незапамятные люди выбирать самые лучшие места». Слова эти принадлежат известному живописцу, археологу, путешественнику Николаю Константиновичу Рериху. Знай Рерих Чертову лестницу, он, без сомнения, именно так бы сказал о ней.

О, эта Чертова лестница! Как вписана она в теснину между скал! Как извилист и крут путь от ее подножия до перевальной седловины! А ее повороты между вот-вот готовыми рухнуть глыбами — они настораживают и откровенно пугают... Но зато какие дали открываются взору с ее маршей! Поистине — не человеческое, а чертово творение... Нечто подобное — если не восторг, то восхищение и удивление, смешанные с невольной настороженностью и затаенным страхом,— испытает, пожалуй, каждый, кому доведется впервые и в одиночку карабкаться по каменным маршам Шайтан-Мердвена. Многое в окраске этих ощущений зависит от времени знакомства, с горной тесниной. Если это день, точнее полдень, солнце стоит высоко и над головой синее небо, а по сторонам ослепительно белые скалы и зеленая палитра растительности. Душу наполняет ликование: все окружающее великолепно в своей дикой красоте, гармонии красок и форм. Досаден лишь пот, застилающий глаза (безветрие, тридцать пять — сорок градусов по Цельсию!), да ощутимо ноют и дрожат колени от затяжного подъема... Вечером глубокие тени — синие, лиловые, черные — иссекают скалы, на дне теснины сгущается мрак, глухим шепотом шелестит листва кустов и деревьев, пугающим гулом проносится эхо обвала (а сорвался-то камень величиной с кулак) — и все это вместе взятое рождает чувство, похожее на тревогу. Нет слов, чудесно все вокруг и в эту пору, но все же непроизвольно ускоряешь шаг и переводишь дух не раньше, чем достигаешь перевала... Это летом.

В осеннюю пору нередко либо низкая облачность с севера, либо медленно ползущий, клубящийся пласт тумана с юга, с моря, обволакивает горы. В ущелье моросит, с каменных стен струятся ручейки воды. Все серо, сыро, неуютно, будто плутаешь по тесным закоулкам незнакомого, туманного, грязного городка, и бог знает когда-то из него выберешься. Не стоит подниматься по Шайтан-Мердвену в такую погоду... Ну, а зимой? Бывает по-разному. В северные бури, когда на яйле метет пурга (поверь, читатель,— так бывает), ущелье наполнено воем и свистом. Того и гляди, подхватит тебя упругим воздушным потоком — и только мелькнешь с этой Чертовой лестницы черт знает куда. По правде сказать, порою — от страха или от холода — трепещешь листом осиновым и всеми конечностями цепляешься за камни и кустарники, со скоростью черепахи пробивая макушкой лавину воздуха...

Да, Чертову лестницу нужно видеть в разное время, тогда поймешь, сколь многоликим может быть каждый кусок ландшафта, мельчайший его штрих. Потолкуйте с теми, кто бывал здесь раз, от силы — два. Для одних Шайтан-Мердвен неописуемо великолепен, другим он кажется загадочным и грозным, третьи не видят в нем ничего необычного, четвертые испытывают страх, пятые клянут его на чем свет стоит за неудобства и трудности пути, наконец, найдется и такой, кто пожмет плечами: все, мол, это — преувеличения и пустяки.

Не верьте каждому из них в отдельности, но поверьте всем вместе — это и есть Шайтан-Мердвен. До того, как на Южном берегу проложили шоссе от Ялты до Севастополя через Байдарские ворота (а это произошло в 1846 г.), Шайтан-Мердвен был наиболее удобным перевалом для путешествующих из Севастополя на Южный берег и обратно. Волей-неволей приходилось им пользоваться!

Шайтан-Мердвеном прошли и многие из тех, кто оставил память об этом событии в своих дневниках, письмах, литературных и научных произведениях. Целая плеяда знаменитостей! Паллас и Дюбуа де Монпере — оба путешественники, генерал Раевский и Пушкин, Грибоедов и Жуковский, Иван Бунин и Гарин-Михайловский, Леся Украинка и Валерий Брюсов.

«По горной лестнице,— писал Пушкин в «Отрывке из письма к Д.»,— взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным восточным обрядом».

Загадка первая—теснина. Природа или человек?

Найти Шайтан-Мердвен не сложно, если, конечно, знать, где искать. Сейчас на участке берега Симеиз — Форос действуют две дороги: старое шоссе Ялта — Севастополь, огибающее каждый овраг и каждый бугор, прижатое местами к самому подножию Главной гряды, в опасной близости к скалам, и новая автомагистраль, прямая, как стрела, очень удобная, проходящая ближе к морю, но не столь живописная, как старое шоссе. До недавнего же времени была только одна старая дорога: она и ведет к Шайтан-Мердвену.

От села Оползневого (б. Кикенеиз) до Шайтан-Мердвена — 9 км. Дорога петляет по расчлененному оврагами береговому склону. Справа над поросшим дубняком, грабинником склоном поднимается ослепительно белый уступ Главной гряды — непрерывная стена высотой 300 — 600 м, кое-где прорезанная узкими щелями. Ни подняться, ни тем более спуститься по этим щелям-каньонам невозможно, не имея навыков в скалолазании.

Западнее Кастрополя старое шоссе все ближе подходит к уступу Главной гряды, одним из мысов которой является гора Марчека со скальными отвесами. Стена известняков тянется дальше к западу, до Фороса, а от него — к Ласпи, но между Марчекой и мысом Главной гряды Кильсе-Бурун имеется довольно широкое понижение, ограниченное двумя скальными контрфорсами — Балчик-Кая и Мердвен-Кая, между которыми по прямой — не больше километра. Скалы в понижении расположены ступенями, и весь рельеф между Балчик-Кая и Мердвен-Кая представляет собой небольшой горный амфитеатр.

Затененный борт Мердвен-Кая ограничивает амфитеатр слева, с западной стороны. Он спускается прямо к лесистому склону, у подножия которого и начинается ущелье Шайтан-Мердвена, узкое и крутое — настоящая горная теснина. Тренированный ходок затрачивает на подъем от шоссе до ущелья минут пять-семь, не спеша путь этот проходишь в полчаса.

Торопиться и не стоит. Поднимаясь без спешки, замечаешь многие немаловажные подробности: крепиды дороги, остатки боковых стен и, пожалуй, самое интересное — на всем протяжении, вплоть до входа в ущелье, дорога была, несомненно, проезжей, во всяком случае доступной для проезда небольших двухколесных повозок. Ее ширина почти везде больше 1,5 м. Крутые повороты вправо и влево удлиняют путь, но делают его в общем достаточно пологим. Кое-где на скальном основании, на плоских глыбах известняка, лежащих в полотне дороги, или на обнаженных сланцах заметны парные колеи. Значит, к Шайтан-Мердвену поднимались или во всяком случае спускались с него не только пешком, но и в повозках..

Впервые разглядывая вход в ущелье, начинаешь припоминать написанное о нем в старых и новых путеводителях, вспоминать рассказы о Шайтан-Мердвене.

Многие, как о чем-то само собой разумеющемся, говорят, что расщелина вырублена, пробита в скале. Возьмите хотя бы старую книжку М.Л. Сосногоровой — в ней так и написано: «...пробита в самом массиве скалы». Читатель, мало сведущий в геологии, примет это за чистую монету и, случись ему карабкаться по ущелью Чертовой лестницы, будет по-настоящему потрясен: какая же прорва труда потребовалась, чтобы пробить ущелье! Так и пойдет гулять легенда о «вырубленной» в горах расщелине.

Для геолога не составит труда разобраться в истинном происхождении ущелья. Он укажет вам десятки подобных же теснин в горном Крыму вообще и поблизости от Шайтан-Мердвена в частности. Что же, и они устроены человеком? Конечно, нет. Крымский полуостров лежит в сейсмически активной зоне, т. е. там, где случаются — и неоднократно — землетрясения. Геологи считают, что большая часть полуострова может быть подвержена колебаниям до 6—7 баллов, иными словами, таким, которые весьма ощутимы, но еще не приводят к значительным разрушениям, не катастрофичны. Южный берег и Главная гряда попадают в зону восьмибалльных землетрясений, вызывающих более значительные разрушения зданий, линий связи, водопроводов, дорог. Возможны при этом и некоторые изменения рельефа.

За двести лет в Крыму было около 100 землетрясений, очень слабых или приводивших к небольшим разрушениям. Например, сорокадневное и, судя по всему, весьма сильное в 480 г., значительное в 1927 г.— оно наделало на Южном берегу немало бед. Анализ известных фактов, проведенный сейсмологами, показал, что вероятность повторения событий 1927 г. вполне реальна: приблизительно одно большое землетрясение за 100 лет. Как видим, сейсмические катастрофы в Крыму были не такими уж редкими. В горах они вызывали оседание крупных блоков пород, происходили катастрофические осыпи и обвалы, рскрывались разломы и трещины. Последствия — налицо. У подножия южного обрыва Главной гряды, на покатом к морю лесистом склоне, у берега моря — повсюду встречаешь хаотические каменные нагромождения, везде еще видны колоссальные старые оползни.

Археологические раскопки подтверждают гибель некоторых средневековых поселений под обвалами, происшедшими, возможно, во время сейсмических катастроф. Такую участь, например, испытало приморское поселение у западного подножия Аю-Дага. Циклопические каменные развалы, буквально лавины глыб, застыли неподалеку от уступа Главной гряды возле Симеиза и Оползневого, Кастрополя и Меласа, Фороса и Тессели. Они видны и рядом с Шайтан-Мердвеном, у подножия скал Мердвен-Кая и Балчик-Кая. Каменными глыбами загромождено и ущелье Чертовой лестницы.

Сколь ни сильны сами по себе эти землетрясения, одних подземных толчков едва ли было достаточно, чтобы отмоделировать сложный рельеф Южного берега. Энергично действовали и внешние силы — вода, ветер, температурные колебания, т. е. все то, что ведет к выветриванию горных пород, их размыву, разрушению и переносу в пониженные участки.

Но и этого мало. Сыграла свою роль и еще одна сила, заключенная во всем — от песчинки до космических тел, — неотвратимая, как рок, все сокрушающая, все созидающая: сила гравитации. Именно благодаря ей движутся оползни и происходят обвалы.

Путешествуя по Южному берегу, вы не можете не обратить внимания на тут и там рассеянные по лесистому склону зубчатые или плосковерхие скалы белых известняков: то возле моря, то дальше от него, то рядом с Главной грядой. В Гурзуфе это Дженевез-Кая и холм Балготур, над Никитой — скалы Палеокастрон, а у моря — мыс Мартьян, в окрестностях Ореанды — гора Крестовая, массив Ай-Никола, скала Хачла-Каясы, над Алупкой... Словом, они есть повсюду на Южном берегу — от Алушты до Ласпи.

Эти скалы — гигантские блоки известняков, отколовшиеся, отторгнутые от массивов Главной гряды. Их называют отторженцами. Они не имеют «корней», лежат на смятых глинистых сланцах — породах, проявляющих пластичные свойства под большим давлением, — и медленно сползают по береговому склону к морю, утюжа его колоссальной своей тяжестью. Скольжение отторженцев неощутимо: быть может, сотни лет они пребывают как будто в том же положении и тем не менее не стоят неподвижно. В прошлые эпохи крупных сейсмических катастроф скольжение их по сланцевому склону шло намного скорее. Это и понятно: положите кирпич на наклоненную под углом в 10—20° доску — он останется неподвижным, чуть встряхивайте доску — кирпич поползет вниз; натерев доску лыжной мазью, вы смоделируете ускорение того самого процесса, который происходил и происходит на Южном берегу.

Когда же имели место описанные выше явления? Попытаемся ответить на вопрос, но позже. А пока заметим лишь, что наш небольшой геологический экскурс имеет прямое отношение к Шайтан-Мердвену.

Загадка вторая — лестница. Ступени, которых нет

Между Мердвен-Кая и Балчик-Кая расположен колоссальный блок известняков, распавшийся на части, которые застыли ступенями на разном уровне — один ниже, другие выше. Со временем трещины в известняках превратились в узкие каньоны, подобные тому, в котором лежит Шайтан-Мердвен. Выветривание и вода расширили эти каньоны, но стенки их все еще круты, а дно завалено каменными нагромождениями. Хаос глыб какого угодно размера загромождает и подножия оползневых ступеней.

И тысячу, и пять, и десять тысяч лет назад рельеф в окрестностях Чертовой лестницы был в общих чертах таким же, как и сейчас. Менялись детали, но подобные изменения происходят буквально на глазах. За 5—10 лет знакомства с горной тесниной замечаешь и новые камнепады, и новые трещины на скалах, но все это — сущие пустяки в сравнении с тем, что представляют собой горный амфитеатр вообще и ущелье Чертовой лестницы в частности, создание которых лежит, как увидим ниже, целиком на совести природы.

Итак, Мердвен, Шайтан-Мердвен, Лесенка, Лестница, Чертова лестница. Нигде больше в Крыму аналогичного топонима нет, хотя через Главную гряду на Южный берег ведет немало дорог по крутым ущельям. Уже одно это говорит о какой-то своеобразной исключительности Шайтан-Мердвена.

Возьмем еще раз путеводитель Сосногоровой. О Мердвене в нем сказано, что длина его 800 шагов, что лестница имеет более 40 поворотов и каменные ступени. Буквально то же самое читаем в XIV томе географического описания России, изданном под редакцией В.П. Семенова-Тян-Шанского, только в нем речь идет о длине лестницы уже в 800 — 1000 шагов и о сорока «крутых» поворотах. В трех-пятистрочных заметках о Чертовой лестнице в некоторых путеводителях «шаги» становятся «ступенями», и читаешь о восьмистах ступенях, а в одном из не так давно изданных справочников по Крыму сказано о длине лестницы уже около километра (хотя каждому известно, что расстояние в 1000 шагов значительно короче) и о «вырубленных в скале огромных ступенях». Случится же встретить бывалого туриста — он такого порасскажет о Чертовой лестнице!.. Во-первых, в его рассказе горная теснина превратится в узкую — едва пролезешь — щель, которая, конечно же, вырублена в горах «какими-то древними чудаками». Далее он станет убеждать вас, что на всем протяжении «чертовой» щели шагаешь по каменным ступеням. И вы поверите в это. А почему бы и нет? Ведь есть же в Крыму и в самом деле вырубленные в скалах лестницы! Например, Успенского монастыря в Иосафатовой долине под Бахчисараем... Наконец, услышите вы от бывалого туриста и о высоте Чертовой лестницы «чуть ли не в километр». Заметьте — не о длине, а о высоте! К слову сказать, все «источники» — и короткие упоминания в книжках, и пространные устные рассказы — единодушны в одном: неизменно речь идет о вырубленных ступенях.

Добравшись до входа в ущелье, оказываешься лицом к лицу с самой Чертовой лестницей. Где же ее ступени? Тропа карабкается вверх по дну каменного желоба, и, сколько хватает глаз,— это только тропа, не больше. Что ж, внесем ясность в противоречивые россказни. Есть ли здесь лестница? Была ли она когда-нибудь? Перед нами — вход в ущелье. Слева, буквально в нескольких шагах, вздымается к небу контрфорс Мердвен-Кая, справа — крутые уступы оползневого амфитеатра, прямо — узкое ущелье, заваленное глыбами. Именно в этом каменном нагромождении и был устроен проход на яйлу. Сказать «устроен» — не совсем правильно. Скорее, проход был выбран между глыб и, конечно же, приспособлен человеком для более удобного подъема.

Почти на всем протяжении подъем идет по аппарелям, или пандусам, т. е. наклонным площадкам, сработанным, как правило, самой природой. Лестницы, в прямом смысле этого слова, здесь нет и никогда не было. Название «лестница» нельзя понимать буквально. За ним кроется не больше чем образное сравнение извилистого и крутого пути с лестницей, а его коротких отрезков — с маршами и ступенями лестницы. Правда, кое-где тропа как бы скачет по ступеням, но это всего лишь глыбы каменного завала или разрушенные аппарели. Длина всех «маршей» Чертовой лестницы в проекции на плоскость плана 220—230 м. Если учесть наклон, то и тогда путь окажется не длиннее 240—250 м. Всего четверть километра, а сколько разговоров! Да, но каких четверть километра!

Средняя крутизна подъема около 15—20°. Это уже много. Достаточно сказать, что при наклоне в 40° местность выглядит ужасающе круто, непреодолимо. Наклон отдельных маршей Шайтан-Мердвена меняется от 10 до 30°, т. е. в пределе он очень велик, хотя особенно крутые участки коротки и попадаются редко. Понятно, среди гигантских глыб, загромождающих дно ущелья, не может быть прямой дороги, да если бы она и существовала, еще неизвестно, насколько легче стал бы подъем. Скорее всего, одолеть его было бы намного труднее из-за большой крутизны дна ущелья. Зигзаги изрядно удлиняют путь, но, соответственно, делают его менее крутым: обычная серпантинная тропа в горах, каких немало в горном Крыму.

Петли Чертовой лестницы вьются преимущественно по естественному каменному завалу на дне ущелья и по полкам и карнизам крутой скалы Мердвен-Кая. Безусловно, при устройстве дороги нельзя было обойтись без расчистки проходов между гигантскими глыбами, но нигде на всем пути не видим мы следов титанических усилий человека. Только в середине подъема есть два недлинных марша, где известняк вырублен на глубину полуметра. Стесать небольшие выступы, чуть расширить путь — задача, в сущности, не только не титаническая, но, можно сказать, пустяковая.

В середине и в верхней части подъема, в местах особенно крутых поворотов, сохранились каменные кладки. Это — подпорные стены, или, как чаще их называют, крепиды. Как раз здесь и видно что-то вроде ступеней, но это ложные ступени: разрушенные каменные аппарели везде, а не только на Шайтан Мердвене, выглядят именно таким образом. То же самое наблюдается и там, где дорога в теснине проходит по каменной вымостке, с помощью которой перекрыты западины и щели между глыбами.

Крепиды Чертовой лестницы — наиболее выразительный след вложенного в Мердвен человеческого труда. В настоящее время ясно видны только три поворота, где они сохранились. Пожалуй, и раньше, когда дорогу по ущелью поддерживали в «рабочем состоянии», их было не больше. Если прикинуть мысленно, каков же был вид дороги по Шайтан-Мердвену «в лучшие ее годы», то станет совершенно очевидно, что предназначали ее не только для пешего хождения, но и для проезда верхом, и для перевозки грузов вьюком, и даже для подъема и спуска небольших двухколесных повозок. Будь это не так — зачем бы тогда делать широкий проход, каменным бутом выравнивать западины, устраивать крепиды и вообще выбирать наименее крутые участки пути? Для обычной пешеходной тропы всего этого не нужно.

Вот, в сущности, и все, что можно сказать о Чертовой лестнице, не давая воли воображению. Вовсе не километр и даже не 800 — 1000 шагов — только 250 м, считая все извилины пути. Совсем не ступени и тем более не какие-то «гигантские ступени» — только повороты и прямые марши. Наконец, не лестница, а дорога, достаточно удобная для своего времени, теперь запущенная и полуразрушенная.

Разговоры о том, что тропа (или дорога) целиком высечена в скале, что и ущелье-то само вырублено в горах человеком — чистая фантазия. Трезвый взгляд на вещи все ставит на место: при этом с большим уважением начинаешь относиться к тем, кто «спроектировал» и проложил путь по ущелью: вместо того чтобы идти напролом и крушить скалы, они оценили и использовали то, что предоставила им сама природа, дополнив ее титанические усилия своим скромным трудом. Разумно, не правда ли?

Наверняка иной читатель почувствует разочарование после столь прозаического и объективного разговора о Шайтан-Мердвене: увы, рассеяна загадочность, а все, что становится понятным,— уже не привлекает.Нет, это не так. Мы продолжаем любоваться цветами, хотя великолепно знаем всю их физиологическую «подноготную», и подолгу не отрываем глаза от морского прибоя, умея решать уравнения трохоидального («колесообразного») движения волн. Точно так же не иссякнет и притягательная сила Шайтан-Мердвена от знания его реальных, а не вымышленных подробностей.

Кстати, о названии — Шайтан-Мердвен, Чертова лестница. Не кажется ли вам теперь, читатель, что приложить его нужно не к дороге по ущелью, а ко всему ступенчатому горному амфитеатру? И в самом деле — дьявольский рельеф. Удивительно меткая метафора.